Игорь Край
Парусные корабли нового времени

   Боевые корабли, представлявшие собой развитие идеи «длинного корабля», - ладьи - господствовали на морях в течение 3000 лет. Но все это время параллельно с ними существовала и развивалась и другая разновидность судов. Для перевозки товаров еще в середине 2 тысячелетия до нашей эры финикийцы стали строить специальные «круглые» транспортники.

Круглые корабли
   «Круглыми» торговые корабли именовались из-за чрезвычайно широкого корпуса. Если у ладей и галер ширина относилась к длине как 1:6 или даже 1:9, то у торговых судов это отношение достигало 1:3. Широкий корпус в сочетании с высоким бортом обеспечивал кораблю вместимость, а главное, живучесть. В шторм неуклюжее судно с единственным прямым парусом становилось совершенно неуправляемым, но удерживать его носом на волну и не требовалось. Даже повернувшись бортом к ветру, такой корабль не опрокидывался и не заливался волнами.

   Уже в XV веке до нашей эры из Финикии в Египет ходили круглые корабли, имевшие палубу, водоизмещение 300 тонн и длину 30 метров. На каждый борт приходилось по 15 весел, необходимых для маневрирования и перемещения в отсутствие попутного ветра. А такая необходимость возникала часто. Примитивное парусное вооружение позволяло круглому кораблю двигаться лишь под очень небольшим углом к ветру.
   Большинство круглых парусников греко-финикийской эпохи, впрочем, не имели палубы и были значительно меньше - всего 10-16 метров длины и 10-50 тонн водоизмещения. В открытом море их борта наращивались высоким кожаным фальшбортом.

   Такими же оказались и круглые корабли народов северной Европы, появившиеся 2000 лет спустя, уже в V веке новой эры. Первыми в дальние странствия начали пускаться ирландцы. Уже в VIII веке они открыли Исландию и, вполне вероятно, задолго до викингов достигли берегов Америки.

Первые боевые парусники
   До начала XVI века парусные корабли рассматривались почти исключительно как транспортники. Даже нефы и когги слишком зависели от направления и силы ветра и не обладали необходимой для военного судна маневренностью.
   С другой стороны, в непогоду парусное судно было куда безопаснее, чем сидящая почти вровень с водой галера. Парусники имели возможность брать на борт большие запасы воды и пищи и надолго уходить в море, имея на борту до 200 лучников. Наконец, 4-метровый борт давал 300-тонному транспортнику огромный оборонительный потенциал. Залезть на него с ладьи или галеры было очень непросто.
   Боевой круглый корабль отличался от гражданского башнями на носу и корме (форкастлем и ахтеркастлем) и громадным «вороньим гнездом» на мачте. С внешней стороны борта приколачивался закрытый балкон для гребцов - кринолин.

Морская артиллерия
   К концу XV века корабли водоизмещением 500-800 тонн перестали быть редкостью, и океанские плавания уже не пугали мореходов. Но военные все еще относились к парусникам с недоверием. В маневренности когги уступали гребным судам, а вооружением не превосходили их. Правда, с середины XV века в борта кораблей стали вделываться небольшие казнозарядные бомбарды, а из бойниц башен на врага смотрели раструбы гаковниц. Но много ли артиллерии можно было поставить на верхнюю палубу без риска опрокинуть судно?
   Прорезать в бортах корабля порты, чтобы размещать пушки на нижних палубах, догадались в начале XV века. Возможность брать на борт десятки мощных орудий, не слишком поднимая центр тяжести судна, дала парусным кораблям огромное преимущество. Эпоха галер кончилось.

   Военный корабль XV-XVIII веков почти обязательно имел к названию приставку «пушечный»: 20-пушечный, 40-пушечный и т. п. «Стандартной» морской пушкой считалось 24-фунтовое (по весу чугунного ядра, 1 фунт равен 0,45 кг) орудие. Соответственно, 48-фунтовка оказывалась «двойной пушкой», а 12-фунтовка — «полупушкой». Орудия калибром менее 12 фунтов на флоте классифицировались как фальконеты. Если галера имела не более 0,3 фунта огневой мощи на тонну водоизмещения, то парусный военный корабль мог нести 1 фунт на тонну и больше.
   Фальконеты устанавливались на расположенных на высоких поворотных станках - тумбах, и предназначались для обстрела вражеской палубы картечью. Пушки же крупных калибров имели колесные лафеты, крепящиеся к борту цепями за вбитое ниже ствола кольцо.

   Так как вырывающиеся из ствола раскаленные газы представляли большую опасность, перед выстрелом дульный срез должен был несколько выступать за пределы борта. Для заряжания же пушку надо было втянуть обратно, причем на достаточную глубину, чтобы между нею и бортом можно было развернуться с банником и шомполом. Иногда, впрочем, заряжающий спускался на веревке с верхней палубы и работал, стоя на узком карнизе, расположенном ниже портов на наружной поверхности борта.
   После выстрела пушка отлетала на длину цепей и благодаря отдаче возвращалась в положение для заряжания. Выкатывать ее обратно в боевое положение приходилось вручную. Это был тяжкий труд, ведь весило орудие в 120-180 раз больше своего снаряда. Расчет же 12-фунтовой пушки составлял всего три человека, а 24-фунтовой - четыре человека. Только 96-фунтовки обслуживали по 10-12 матросов. Один расчет приходился на два орудия. Фактически, корабль мог вести бой только одним бортом.

   Малая численность обслуживающего персонала обуславливала и половинную по сравнению с сухопутными пушками скорострельность пушек морских.
   Горизонтальная наводка орудий осуществлялась в то время лишь поворотом корпуса судна. По вертикали пушки также наводились все сразу и заблаговременно. Например, если капитан собирался стрелять картечью по такелажу вражеского корабля, то угол возвышения устанавливался большой. Если в борт, в упор - «на пистолетный выстрел» - то маленький.
Точность стрельбы морских орудий оставалась удовлетворительной только до 300-400 метров. Картечь и предназначенные для разрушения такелажа «гирлянды» ядер были опасны на вдвое меньшей дистанции. Дальше всего - до 1500 метров - огонь мог вестись по крупным береговым целям.
   Не всегда была достаточна и энергия ядер. Деревянная броня линейных кораблей, изготовленная из нескольких слоев перекрещивающихся балок мореного дуба, «держала» даже выпущенные в упор снаряды «двойных» пушек.

Численность экипажей
   Боеспособность парусного корабля обеспечивал многочисленный экипаж. Только для заряжания орудий 40-пушечного фрегата требовалось минимум 70 человек. А ведь кому-то еще нужно было подавать боеприпасы из трюма, заделывать пробоины и работать на помпах.
С парусами крупного фрегата в хорошую погоду могли справиться всего 10-15 человек, но в бою обслуживать мачты должны были сотни матросов. Ведь скорость выполнения маневров зависела от того, насколько быстро экипаж способен убирать и разворачивать паруса. В общей же сложности, с учетом нескольких офицеров, для управления 40-пушечным фрегатом требовалось 150-200 человек.
   
Парусник мог вместить примерно одного человека на тонну водоизмещения. Конечно же, в таком случае в трюмах и надстройках становилось очень тесно, а людей в дальнем плавании приходилось обеспечивать водой и пищей. Но капитанов это не смущало. Отправляясь открывать новые земли, Христофор Колумб нанял экипажи максимальной численности. Как в X, так и в XVIII веке залогом живучести и безопасности корабля считалось «множество сильных матросов».

Абордаж
   Появившиеся в XVI веке крупные парусники с мощным артиллерийским вооружением стали первыми кораблями, предназначенными специально для дистанционного боя. Если линкор или фрегат и шел «в рукопашную», то не иначе как расстреляв все снаряды, либо уже против выведенного из строя противника. Но перестрелка между небольшими военными, а тем более торговыми судами обычно оказывалась не результативной. Ведь пушек они имели меньше, а сами представляли небольшую и подвижную цель.
   Особенностью абордажа в XVI-XIX веках стало то, что парусные корабли не предоставляли никаких удобств для такого вида боя. Если во времена гребного флота моряки переходили на борт плоской, как камбала, галеры по широкому абордажному трапу, то теперь им предстояло штурмовать высокий, заваленный внутрь борт. Палубы даже стоящих впритык судов не соприкасались, и, к тому же, доступ к ним затрудняли противоабордажные сети. При столь сложных условиях абордаж приобретал смысл только в случае подавляющего численного перевеса.

   Начиная с XVI века, заметную роль в морских боях стало играть и огнестрельное оружие - сперва гаковницы, а потом и мушкеты. Моряки предпочитали ружья потяжелее. Ведь от мушкетных пуль не всегда удавалось укрыться даже в надстройках. Штыки же на флоте не прижились, так как в абордажную атаку моряки устремлялись с кортиком, а начиная с XVIII века, еще и с пистолетами за поясом.
   Огонь мушкетеров, конечно, мог играть роль, в первую очередь, в бою между небольшими кораблями, но при случае залпами обменивались и линкоры. В частности, пулей в морском бою был сражен знаменитый адмирал Горацио Нельсон.
******
mirf.ru