В каждом следующем романе О’Брайан переносит читателя вместе со своими героями в новый регион. Если в первом томе это было Средиземное море, а во втором — Ла Манш, то сейчас местом действия стал Индийский океан. Это позволяет ему делать каждую книгу увлекательной и по-своему новой — вряд ли ему удалось бы поддерживать интерес к приключениям героев на том же уровне, если бы действие всех романов происходило в одной и той же акватории.

По-моему, О’Брайану удалось достаточно хорошо передать восточный колорит: его красочный рассказ (через дневниковые записи Стивена) о жизни в Бомбее меня действительно впечатлил. Сопричастность к событиям книги (что для меня главное) мне почувствовать удалось; удалось почувствовать и частичку того духа Востока, который я полюбил в подростковом возрасте после чтения «Пиратов, корсаров, рейдеров» Можейко и «Знака четырёх» Конана Дойля.

Что странно, я почти ничего нового не могу сказать о Джеке Обри. Он всё такой же решительный и изобретательный командир на море и всё такой же связанный собственными представлениями о чести мужчина. Он по-прежнему готов ринуться в бой против превосходящих сил противника, если считает, что у него есть шанс на успех. Он по-прежнему готов действовать против воли своих друзей (например, воспользоваться своей капитанской властью и посадить Мэтьюрина под арест), если считает, что это принесёт им пользу.

В образе Стивена Мэтьюрина в «Фрегате «Сюрприз» открываются всё новые стороны. Вообще, то, что часть книги составляют его дневниковые записи, его собственные размышления о

себе, о природе человека, о своей дружбе с Обри, о своих чувствах к Диане — всё это раскрывает его как персонажа более полно, чем Обри, который никакого дневника не ведёт (если конечно, не считать таковым шканечный журнал и отчёты в Адмиралтейство). Если во втором томе из обычного учёного и необычного судового врача Стивен превратился в британского разведчика и нерешительного влюблённого с до предела заниженной самооценкой, то в третьем томе показываются его способность лгать и скрывать свои намерения даже от ближайшего друга (его переживания по этому поводу и угрызения совести, отражённые в дневнике, заставляют если и не простить, то понять его), его готовность отправиться за своей любовью (которая, прямо скажем, не стоит таких усилий) на край света и дойти до высшей меры в своей борьбе с соперником. Его научные наклонности в третьем томе всё больше проявляются на практике, тем более что и возможностей для этого стало больше — как-никак, Стивен вместе с Джеком отправился в совершенно новые для него места, где ещё столько всего можно исследовать! Проявления этого его исследовательского интереса во время высадки на островок Сан-Паулу вызвали у меня немало искреннего веселья.

Лейтенант помог Стивену выбраться наружу.

— Спасибо, спасибо вам, — сказал Стивен, карабкаясь по темной от действия прибоя полосе наверх, к сияющей белизне. И тут он замер: прямо перед ним, буквально нос к носу, сидела олуша. Две, четыре, шесть олуш, таких же белых, как скалы, на которых они сидели — целый ковер из олуш, молодых и старых, а среди них множество крачек. Ближайшая олуша посмотрела на него без особого интереса, по ее змееподобной голове и круглому глазу можно было прочитать лишь легкую степень беспокойства. Стивен вытянул палец и коснулся птицы. Та вздрогнула. В этот момент раздался мощный шум крыльев — прилетела еще одна олуша, неся добычу для своего широко раскрывшего клюв детеныша, сидевшего на голой скале в нескольких футах далее.

— Иисус, Мария и Иосиф, — пробормотал Мэтьюрин, выпрямляясь, чтобы обозреть остров — гладкий курган, напоминающий полураскрошившийся коренной зуб, с птицами, облепившими все впадины. Раскаленный воздух был наполнен хлопаньем крыльев, аммиачным запахом испражнений и смрадом от рыбы; свет, отражающийся от гладкой белой поверхности, слепил глаза, так что трудно было разглядеть птиц ярдах в пятидесяти вверх по склону, а сама линия склона колебалась, как канат, который то натягивают, то отпускают. Никакой воды, абсолютная сушь. Ни травинки, ни мха, ни лишайника; вонь, голые скалы и неподвижный воздух.

— Да это рай! — вскричал Стивен.

Даже оставшись на острове один, без еды и воды, Стивен не теряет времени и продолжает вести научные наблюдения. Вообще, рассказ Стивена о его выживании на необитаемой скале здорово напомнил методику выживания Алена Бомбара, которую тот испытывал в своём плавании на «Еретике». Напомнил именно научным пониманием того, как можно поддержать своё существование и полным отсутствием брезгливости. Не менее очаровательны и эпизоды с ленивцем, притащенным Стивеном на корабль с бразильского берега.

Дружба Обри и Мэтьюрина в третьей книге окрепла ещё больше. Сначала Джек лично возглавляет операцию по спасению друга из застенков французской контрразведки; затем он места себе не находит, потеряв Стивена во время шторма, и успокаивается только тогда, когда баркас привозит доктора на фрегат живым и относительно здоровым. В Бомбее Обри без устали погоняет матросов, готовящих корабль к выходу в море, в надежде покинуть порт до того, как в город приедет Диана, и тем самым помешать Стивену встретиться с ней. Он готов даже посадить Стивена под арест, чтобы спасти его жизнь. И он же, передоверив управление кораблём офицерам, сутками сидит у постели больного Стивена, слушая всё то, что он говорит в бреду (в том числе

нелицеприятные замечания о самом Обри), чтобы не позволить кому-то ещё услышать сверхсекретную информацию.

Софи по-прежнему остаётся воплощением женской верности. В этом смысле, образы её и Дианы отчасти противопоставляются друг другу. Довольно трогательным выглядит её желание разобраться в географии и в ходе войны, чтобы не выглядеть в глазах жениха невеждой. И да, она стала более независимой — решилась же она оставить мать, чтобы против её воли встретиться с женихом. В то же время, она всё так же категорически против свадьбы без материнского благословения.

Диана продолжает быть… эм, яблоком раздора для мужчин. Да, она живой и эмоциональный человек, способный на проявление доброты и искренних чувств. Да, в третьей книге её отношения с Мэтьюрином стали такими, что я почти поверил в благополучный исход. В конце концов, ведь любил же Геральт Йеннифер у Сапковского, несмотря на все её похождения. Но… да, спойлерить я не хочу. То, как Стивен делал Диане предложение, лично мне здорово напомнило аналогичный шаг князя Мышкина в отношении Настасьи Филипповны.

Действия нового первого лорда Адмиралтейства в самом начале книги — это прекрасное доказательство того, что политикан, сунувшийся в дела государственные, может только всё испортить. Из-за каких-то там дурацких законов лишить моряков их доли добычи, которая полагается им по справедливости и ради которой они рисковали жизнью? Выболтать на широком совещании фамилию секретного агента? Мда.

Бегство Обри на «Сюрпризе» от эскадры адмирала Линуа напомнило аналогичный эпизод в «Командире и штурмане», когда он на «Софи» пытался уйти от эскадры того же Линуа. Разница в том, что тогда Джеком двигало желание только спасти свою жизнь, жизни своих матросов и своё судно, а теперь он старается увести погоню от каравана Ост-Индской компании.

Для третьего тома есть только любительский перевод на русский. Да, по качеству он хуже профессионального перевода первой и второй книг; несмотря на это, я безмерно благодарен людям, которые вообще взялись это переводить.